Я еще не умер
Пользуясь ст. 46 Закона о средствах массовой информации, я направил в "Независимую газету" свой ответ, который газета обязана была опубликовать в течение 10 дней. "НГ", разумеется, на закон наплевала, ну да что уж тут поделать - демократы! Их власть. Власть подлых брехунов. Но сам ответ "НГ" я вам предлагаю ниже.
[13]
В "Независимой газете" от 04.10.2000 опубликована статья Виктора Анфилова "Без правил", которая является рецензией на первую книгу серии "Война и мы" библиотеки газеты "Дуэль". Это сборник статей авторов "Дуэли", и я в этом сборнике основной автор. Рецензия Виктора Анфилова меня порадовала, поскольку в сборнике дан очищенный от идеологии взгляд на Великую Отечественную войну, а академик Анфилов в попытке опорочить этот взгляд вынужден был лгать и на каждом шагу извращать смысл того, о чем в сборнике написано.
Этот метод, которому "НГ" дала точное название "Без правил", доказывает, что научный уровень сборника "Война и мы" существенно превосходит потенциал "профессиональных" историков, т.е. людей, которые всю жизнь извращали историю в угоду очередному секретарю ЦК КПСС, а теперь делают это же в угоду Соросу или любому человеку с тремя долларами в кармане.
В этой статье я хочу проанализировать методы того, как они это делают. Рассмотрим их от простого к наглому, но сначала - пару слов о том, что именно В.Анфилов извращает.
К началу "разоблачения культа личности" совпали интересы Хрущева и генералитета Красной Армии. Хрущеву требовалось любыми путями облить Сталина грязью, а генералитету требовалось свалить на кого-нибудь свою вину за гнусную подготовку Красной Армии к войне. В результате этого совпадения желаний услужливые "историки" ввели в историю Великой Отечественной войны несколько лживых мифов (за что ЦК КПСС их щедро одарил научными званиями, должностями, гонорарами и т.д.). Наиболее известными из этих мифов являются: миф о том, что Красная Армия понесла тяжелое поражение в начале войны потому, что Сталин не привел накануне войны войска в боевую готовность, и миф о том, что Сталин до войны расстрелял всех лучших офицеров и генералов. В сборнике "Война и мы" анализируются многие мифы войны, в том числе и эти.
Первый миф анализируется особенно тщательно: ставилась ли задача на отражение немецкого удара, в чем она заключалась (разгром вторгшихся войск или только удержание их у границ на время мобилизации), когда эта задача была доведена до округов, когда округа подготовили приказы по исполнению боевой задачи, когда округам был дан приказ привести приграничные армии и корпуса в боевую готовность, когда они привели их в эту готовность и т.д. и
[14]
т.п. Это не простой анализ, поскольку ряд копий приказов и директив, поступавших из Москвы в округа, по-видимому при Хрущеве и позже, был в архивах уничтожен. Но всего уничтожить нельзя - остались приказы и директивы округов и армий, остались доклады, сделанные Генштабу еще до "разоблачения культа личности", осталась логика событий.
В результате этого анализа без каких-либо сомнений вырисовывается следующая последовательность: в середине мая 1941 г. из НКО и Генштаба в округа поступила директива на подготовку планов отражения немецких ударов; к середине июня округа закончили работу над этими планами и утвердили их в Москве; 14 июня 1941 г. было опубликовано миролюбивое заявление ТАСС и под его прикрытием в округа стали поступать из Москвы приказы о приведении дислоцированных у границы войск в боевую готовность; максимум 18 июня 1941 г., за четыре дня до начала войны, все округа такие команды получили. В плане их исполнения дивизии снимали с консервации технику и оружие, загружались боеприпасами и уходили из мест постоянной дислокации в места сосредоточения - в отведенные им полосы обороны. Это происходило в приграничных округах - Одесском, Киевском, Прибалтийском, Ленинградском. Исключение составил Западный военный округ, которым командовал изменник генерал Павлов. Здесь, вопреки телеграммам из Генштаба, войска не только не были приведены в боевую готовность, но даже не выведены из зимних квартир в лагеря. Преступление же тогдашних наркома обороны С.К.Тимошенко и начальника Генштаба Г.К.Жукова состоит в том, что они не проконтролировали исполнение своего приказа в этом округе.
Что противопоставляет этому анализу В.Анфилов? Подтасовку моего текста (о чем ниже), подборку сплетен, догадок и… ни единого документа! Заканчивает Анфилов разбор этой версии так: "Что же касается приведенных в подтверждение версии воспоминаний военачальников, то они либо неправильно истолкованы, либо ошибочны. Что легко доказывается".
Обрадовав читателей "НГ" легкостью доказывания, он, однако, не приводит ни одного примера "неправильного истолкования". Да и как можно "неправильно истолковать" такие вот доклады в Генштаб, сделанные в начале 50-х генералами, командовавшими войсками в июне 1941 г.? Доклады, приведенные в сборнике историком В.Т.Фединым.
[15]
Генерал-полковник П.П.Полубояров (во время войны - прославленный командир 4-го Кантемировского танкового корпуса, бывший перед войной начальником автобронетанковых войск ПрибОВО): "16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность… 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано… 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус, … который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе". Этот ответ на вопрос был дан в 1953 г.
Генерал армии М.А.Пуркаев (бывший начальник штаба КОВО): "13 или 14 июня я внес предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения. Военный совет округа принял эти соображения и дал соответствующие указания командующему 5-ой армией… Однако на следующее утро генерал-полковник М.П.Кирпонос в присутствии члена военного совета обвинил меня в том, что я хочу спровоцировать войну. Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба… Г.К.Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки".
Генерал-майор П.И.Абрамидзе (бывший командир 72-й горно-стрелковой дивизии 26-ой армии КОВО): "20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: "Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года". Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа".
Как можно "неправильно истолковать" слова выписки из приказа командующего Прибалтийского особого военного округа генерал-полковника Кузнецова от 18 июня 1941 г. инженерной службе округа (выделено мною - Ю.М.): "С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ". А приказывал он, к примеру, следующее: "е) командующим войсками 8-й и 11-й армий - с целью разрушения наиболее
[16]
ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шяуляй, Каунас, р. Неман - прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить военному совету армии. Срок выполнения 21.6.41."
Генерал-полковник Ф.И.Кузнецов
Можно ли "неправильно истолковать" слова директивы штаба этого округа от 19 июня 1941 г.: "…усилить контроль боевой готовности. Все делать без шума, твердо, спокойно. Каждому командиру и политработнику трезво понимать обстановку,.. минные поля установить по плану командующего армией там, где и должны стоять поля по плану оборонительного строительства. Обратить внимание на полную секретность для противника и безопасность для своих частей, ..выдвигающиеся наши части должны выйти в свои районы укрытия, .. продолжать настойчиво пополнять части огневыми припасами и другими видами снабжения. Настойчиво сколачивать подразделения на марше и на месте".
(А ведь вас, читатели, полководцы жуковы и "историки" анфиловы уверяют, что до ночи 22 июня 1941 г. Сталин запрещал приводить войска в боевую готовность).
Правда, совсем иное положение было в Западном особом военном округе, которым командовал изменник Павлов. На суде начальник связи округа генерал Григорьев в присутствии ничего ему не возразивших генералов Павлова и начальника штаба округа Климовских оправдывался:
"Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 штук патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба
[17]
не были ориентированы, что война близка. И после телеграммы начальника генерального штаба от 18 июня войска не были приведены в боевую готовность".
И как этот факт - ссылка на прямой приказ Жукова о приведении войск в боевую готовность, отданный 18 июня, - можно "истолковать неправильно"?
Поэтому Анфилову нужно, чтобы вам, читателям "НГ", не пришла в голову мысль прочитать сборник "Война и мы" и не попробовать самим, без него "истолковать" эти факты. Для этого Анфилов искажает мой текст до глупости и над этой глупостью издевается. К примеру, он так передает эту тему Сборника: "А что же было на самом деле? Игнорировал Сталин угрозу нападения или нет?" - спрашивает Мухин и отвечает, что нет.
В подтверждение этого приводит набор "доказательств". "Вдоль границ СССР располагались отряды пограничных войск (но они всегда должны быть там, - В.А.)… Вдоль границы строили укрепления около 200 строительных батальонов. Эти войска основным оружием имели лопату (вот именно, они предназначались для оборонительного строительства, а не ведения боевых действий, - В.А.)…
Каждый ли читатель обратит внимание на то, что Анфилов приводит не мои доказательства, а лишь начало моих фраз и свой язвительный комментарий к ним? В результате Мухин предстает идиотом, который не знает, что у границ всегда стоят пограничные отряды, а строительные войска не предназначены для ведения боевых действий. Ну разве можно читать произведения такого идиота?
Для показа методов капээсэсовских "историков" я приведу эти фразы полностью, здесь и далее выделяя шрифтом то, что "упустил" Анфилов:
Далее, вдоль границ СССР располагались отряды пограничных войск. И они задолго до 22 июня отрыли вокруг застав окопы, построили блиндажи, разработали систему огня. Причем, заставы уже имели на вооружении пушки-сорокопятки, а пограничные отряды - гаубичную артиллерию.
Далее. Вдоль границ строили укрепления около 200 строительных батальонов. Эти войска основным оружием имели лопату. На 500 человек батальона полагалось 50 винтовок. По воспоминаниям ветерана, они 20 июня получили приказ отойти от границы, и в нем была указана причина - начало войны 22 июня. Весь день 21июня
[18]
они вывозили от границы цемент, строительные материалы и технику, эвакуировали личный состав. Оставшийся отряд строительного батальона с наступлением темноты 21 июня убрал маскировочные заборы перед готовыми ДОТами и отошел, встретив на пути роту, шедшую их занимать.
Как это понимать? Если Сталин, по утверждению Жукова, "игнорировал угрозу нападения", то кто тогда привел в боевую готовность флот, пограничников и строительные войска?
Анфилов пишет, что Жуков для него не икона, но великий полководец и кумир. Тем не менее, когда нужно (святое дело!) извратить историю, он не жалеет и "кумира", творя с его текстами то же, что и с моими{1}.
Но сначала пару слов в пояснение. В Сборнике показано, что основной технической причиной поражений начала войны было страшное отставание РККА в области радиосвязи. Предвоенные генералы преступно игнорировали ее. Дело даже не в малочисленности радиостанций в войсках, а в том, что генералитет (вопреки, кстати, требованиям Сталина) радиосвязью не занимался - не обучался кодированию, шифрованию, радиоразведке и т.д. У немцев уже в дивизии радиосообщения автоматически шифровались машинкой "Энигма", а у нас большинство боевых сообщений шло открытым текстом. В результате, с началом войны немцы по радио давали команды нашим войскам отходить, прекратить огонь и т.д. Это вызвало перепуг наших генералов, и они вообще прекратили пользоваться радиосвязью. Это смешно, но 23 июля, через месяц после начала войны, Сталин дал приказ "Об улучшении работы связи в РККА", в котором приказал использовать радиосвязь.
«Энигма»
Вина за это бедственное положение радиосвязи лежит на предвоенном генералитете, для которого этот вид связи казался слишком
[19]
мудреным и нагло им игнорировался - зачем нужно возиться с шифрованием радиограмм, если на учениях связной на лошади любой приказ куда нужно отвезет? Достаточно сказать, что до войны в академии им. Фрунзе на изучение технических родов войск отводилось 340 часов. Но если из них кавалерию слушатели изучали 53 часа, то организацию связи - ни единого часа!
Анфилов это положение сборника "опровергает" так: "Считая главной причиной наших неудач в начале войны плохую радиосвязь, Мухин упрекает Жукова в "преступном пренебрежении к радиосвязи". Но еще в докладе на декабрьском совещании (1940 г.) Жуков (тогда командующий КОВО) подчеркнул: "Для полного использования наиболее современного средства связи - радио - необходимо навести порядок в засекречивании. Существующее положение в этом вопросе приводит к тому, что это прекрасное средство связи используется мало и неохотно".
Наверное, читатели удивятся - идиот Мухин обвиняет генералов в том, что они не занимались засекречиванием радиосвязи, а Анфилов приводит слова Жукова, где он именно об этом и заботится!
Не спешите с выводом, вам нужно помнить, что этот факт вам сообщил историк-"профессионал". Продолжим мысль Жукова, усеченную Анфиловым: "…Принятая система кодирования приводит к большим искажениям и перепутыванию текста и к задержке в передаче сведений. Зачастую проще и быстрее послать делегатов, чем прибегать к передаче по радио. Необходимо ограничить засекречивание, точно указать, что следует засекречивать и что можно передавать открыто. Упростить систему кодирования".
Как видите, Жуков предлагал передавать сообщения открытым текстом или примитивными кодами (солдат - "карандаш", снаряд - "огурец", и так всю войну), которые легко могут расшифровываться противником. И все это для того, чтобы подобные ему генералы в шифровках не запутывались и на учениях выглядели полководцами.
В предшествовавших случаях Анфилов хоть что-то цитировал из Сборника. Но когда речь в последнем заходит о его личных "трудах", то он вынужден вообще глухо молчать о сути вопроса и в статье извращать ее до "наоборот". Поэтому дальше я вынужден приводить его и свой тексты для сравнения.
В Сборнике, помимо прочего, рассматривается причина того, почему все "историки", как по команде, стараются облить грязью
[20]
маршала Кулика. Уделяется в этом вопросе внимание и Анфилову. Он обиделся и в статье пишет об этом так: "Звания "наглого потомственного подонка" я "удостоился" от Мухина за то, что в книге "Грозное лето 1941 года" упрекнул бывшего замнаркома обороны, ведавшего вопросами вооружения, маршала Кулика за ошибки, допущенные в организации производства и внедрения в войска автоматического и минометного оружия. Мухин же говорит, что Кулик "усиленно заказывал для армии и ППШ (выше он то же сказал о минометах. - В.А.) в достаточном количестве, а "срезал" их Вознесенский". В действительности же Сталин на апрельском (1940 г.) совещании в ЦК ВКП(б) резко критиковал Наркомат обороны за отсутствие в войсках минометов и автоматов. Сам же Кулик признался там: "В первую очередь беру вину на себя, ибо я ведал в течение 2,5 лет и сейчас ведаю оружием Красной Армии, но я сам полностью не смог снабдить минометами и не смог полностью освоить минометное дело".
Как видите, в данном случае Анфилов обвиняет Кулика (да еще и словами самого Кулика, никогда не перекладывавшего ни на кого ответственность) в том, что тот "не смог снабдить", т.е. не смог добиться от промышленности производства нужного количества минометов и мин, - плохо жаловался на Вознесенского в ЦК ВКП(б).
А я в Сборнике писал вот о чем.
"Отношение историков к Кулику просто поражает. Вот, скажем, книга В.А.Анфилова "Грозное лето 1941 г.". В аннотации сказано: "Автор - известный историк В.А.Анфилов, заслуженный деятель науки России, доктор исторических наук, профессор МГИМО, бывший ранее старшим научным сотрудником Генерального штаба, а затем старшим преподавателем Военной академии Генерального штаба". Анфилов пишет:
"Немалые препятствия были и на пути минометного вооружения. Оно не было вначале должным образом оценено. Еще в 1936 г. конструкторское бюро Б.И.Шавырина под предлогом ненадобности было закрыто. До советско-финляндской войны минометное вооружение считалось второсортным. Лишь финские минометы "раскрыли" глаза нашим руководителям".
Во-первых. К 22 июня 1941 года в армию было поставлено уже 40 тыс. минометов и только лишь потому, что постановление Комитета Обороны о принятии на вооружение Красной Армии и
[21]
серийном производстве 82-мм батальонного образца 1937 г., 107-мм горного образца 1938 г. и 120-мм полкового образца 1938 г. минометов было принято 26 февраля 1939 года, то есть за 9 месяцев до начала "советско-финской" войны. Уже в боях на Халхин-Голе было израсходовано 46,6 тыс. 82-мм мин.
Во-вторых. А кто же закрыл в 1936 году КБ Шавырина? Умненький Анфилов помалкивает. В 1936 году заместителем наркома обороны по вооружению был Тухачевский, в этом же году он стал и первым заместителем наркома. А Кулик в 1936 году числился командиром-комиссаром 3-го стрелкового корпуса, но в СССР его не было, он был в Испании. В конце 1937 года он был назначен начальником Артиллерийского управления РККА, а в 1939 году - заместителем наркома обороны по вооружению. То есть, именно Г.И.Кулику РККА обязана тем, что у нее к войне были минометы.
Но В.А.Анфилов с наглостью потомственного подонка пишет: "Почти в таком же положении Красная Армия оказалась и в отношении минометного вооружения по вине того же Кулика, который сопротивлялся внедрению этого вида оружия".
Как видите, Анфилов не опроверг ни единого факта из этого текста, а просто (не сообщив об этом читателям) подменил понятие "сопротивлялся внедрению" понятием "недостаточно активно внедрял". Этой клеветнической подменой он ставит меня в положение негодяя, который "совершенно невиновному" Анфилову поставил незаслуженный диагноз.
А между тем этот диагноз сформировался не только под впечатлением от работы Анфилова "Грозное лето 1941 года".
Анфилов в статье сообщает:
"К примеру, Мухин приводит цитату из книги генерала Г.П.Сечкина, в которой тот дает выдержку из моей статьи в "Красной звезде" (1988 г.): "Последняя проверка (1940 г. - В.А.)… показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек - это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса". То есть, - продолжает Мухин, - В.Анфилов придал "научную основу" сплетне, запущенной в оборот еще К. Симоновым в романе "Живые и мертвые" и Г.К.Жуковым в мемуарах".
Этот факт я привел еще в книге "Начало Великой Отечественной войны" (Воениздат, 1962 г.) и дал ссылку на архивный документ
[22]
(Архив МО СССР, ф.2, оп.75593, д.49, л.63). Симонов решил вложить эти сведения в уста героя романа - Серпилина. 19 марта 1964 г. писатель прислал мне "Роман-газету" №1, 1964 г. с дарственной надписью: "Виктору Александровичу Анфилову на память с благодарностью. Через несколько месяцев пришлю Вам и вторую книгу, одно из самых важных для меня мест которой не могло бы быть написано, не прочти я Вашего интереснейшего исследования о начальном периоде Великой Отечественной войны. Уважающий Вас Константин Симонов"".
Как видите, Анфилов не стыдится, а гордится тем, что именно он был автором фальшивки, сыгравшей огромную роль в идеологической войне против моей Родины - СССР, России.
И вот что я написал по этому поводу в Сборнике:
В книге генерал-майора пограничных войск Г.П.Сечкина "Граница и война" ("Граница", М., 1993 г.) приводится, как святая правда, цитата из "труда" грязного антисоветчика, "историка" В.Анфилова, который 22 июня 1988 г. в газете "Красная звезда" писал: "Последняя проверка, проведенная инспектором пехоты, - говорил в декабре сорокового года на совещании начальник управления боевой подготовки генерал-лейтенант В.Курдюмов, - показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек - это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса".
То есть, В.Анфилов придал "научную основу" сплетне, запущенной в оборот еще К.Симоновым в романе "Живые и мертвые" и Г.К.Жуковым в мемуарах. При этом подонок от истории в 1988 г. был, видимо, нагло уверен, что материалы декабрьского совещания 1940 г. никогда не будут доступны широкому кругу читателей. Однако эти материалы были изданы в 1993 г., и прочитавший
Генерал-инспектор А.К.Смирнов
[23]
Генерал-лейтенант В.Н.Курдюмов
их может увидеть, что в докладе генерал-лейтенанта В.Н.Курдюмова ничего подобного и близко нет. Нет этих данных и в докладе генерал-инспектора пехоты А.К.Смирнова.
Дело в том, во-первых, что приказ Наркома обороны №0259 "О проведении краткосрочных сборов начальствующего состава пехоты" был отдан только накануне совещания - 14 октября 1940 г., - и округа, как отмечал Смирнов, успели осенью провести лишь сборы командиров рот. Курдюмов в своем докладе только напоминал о них: "Проводить специальные сборы командного состава в военных округах и соединениях в соответствии с требованиями Вашего приказа №0259". А об уровне образования командиров полков ни один, ни другой не упоминали. Единственное, что было сказано в двух этих обширных докладах об образовании комсостава, так это такая фраза Курдюмова: "Старшему и среднему комсоставу, не имеющему законченного военного образования, к 1 января 1942 г. сдать экстерном экзамен за полный курс военного училища". И это все.
Да по-другому и не могло быть. Главное управление кадров КА, как вы увидели выше, в это время докладывало, что на начало 1941 г. из 1833 командиров полков Красной армии 14% окончили академии и 60% - военные училища. И лишь 26% имеют образование, как у будущих маршалов Г.К.Жукова и К.К.Рокоссовского. Из 8425 командиров батальонов уже 2% имели академическое образование, а 92% - окончили военные училища.
Анфилов из собственной цитаты выбросил ее фальшивый источник и опять представил меня идиотом, который ставит пациенту диагноз, не изучив результаты анализов.
Дальше Анфилов в своей статье вообще расхрабрился. Он пишет: "Известно и другое, о чем умалчивают нынешние фальсификаторы истории, - продолжает Мухин. - 19 июня 1941 г. западные
[24]
приграничные военные округа и флоты получили строгий приказ о повышении боевой готовности". Во-первых, этот приказ был не о "повышении боевой готовности", а о маскировке аэродромов, военной техники и вооружения, складов с горючим и боеприпасами. Мероприятия эти приказывалось провести 1-5 июля. Во-вторых, 19 июня этот документ был только подписан, а до войск так и не дошел.
Но у меня в Сборнике нет того текста, который откавычил Анфилов и над которым он посмеивается!
Еще. Он пишет: Перечисляя мероприятия, которые проводились по указанию Сталина, Мухин называет и проект "Стратегического развертывания Вооруженных сил…" от 15 мая, в котором предусматривался чуть ли не "упреждающий удар", который инициировал Сталин. Но это было предложение авторов проекта, а Сталин его отверг, упрекнув военачальников в желании спровоцировать агрессора.
Но и этой галиматьи в моем тексте тоже нет! Анфилов сам ее выдумал и приписал мне.
Вот ведь наглость! Ну, пусть бы фальсифицировал тексты Жукова, Курдюмова, Смирнова, Кулика - их уже нет в живых. Но я-то ведь еще не умер! Как же можно приписывать мне свои фальшивки прямо на моих глазах?!
Повторю, единственное, что в статье В.Анфилова не вызывает возражения, это ее название - "Без правил".
* * *
Итак, отдав должное первой книге серии "Война и мы", приступайте ко второй.
Ю.И.Мухин
{1}Кстати, кумир - это изображение или изваяние божества (т.е. та же "икона"). Анфилов не понимает смысла употребляемых слов.
Назад
|